Библиотека современной фантастики. Том 9. Айзек Аз - Страница 78

Азимов рассматривает социальные последствия научно-технической революции несравненно дальновиднее большинства философов и социологов на Западе. Для него всевластие технократической олигархии — это не фатальный исход, а лишь одно из возможных последствий научного прогресса в том случае, если его плодами завладеет в своекорыстных интересах привилегированное меньшинство, «высшая каста», каково бы ни было ее происхождение.

Как герой романа, так и его читатель приходят к осознанию этой опасности постепенно, убеждаются в пей годом событий. Вначале Харлан не подвергает сомнению ни разумность установленных в Вечности порядков, пи право Вечных по своему усмотрению кроить и перекраивать историю человечества. Больше того, этот порядок кажется ему единственно справедливым, а деятельность Вечных — продиктованной исключительно заботой о благополучии человеческого рода. Постоянное вмешательство их в судьбы людей воспринимается им как тяжелое, но добровольно возложенное Вечными на себя бремя ради счастья всех прошлых, настоящих и будущих поколений. «Вечность, — поучает он, — не забава и не развлечение для скучающих особ. Мы работаем дни и ночи. Мы осуществляем величайшую миссию. Мы изучаем до мельчайших подробностей все Времена с основания Вечности и до последних дней рода человеческого и рассчитываем неосуществленные возможности, а число их бесконечно, но среди них нам надо отыскать самые лучшие, а затем мы ищем момент Времени, когда ничтожное действие превратит эту возможность в действительность, но и лучшая действительность не предел, и мы снова ищем новые возможности, и так без конца…»

Под влиянием различных обстоятельств Харлан, однако, начинает колебаться в своих убеждениях, внушенных ему в процессе обучения и воспитания. Его все больше возмущает иерархический строй с его «высшими» и «низшими» кастами, где на социальном дне находятся обычные люди — «времяне», похищаемые из реальности для обслуживания Вечных. Он узнает об интригах среди Вечных, об использовании ими аппаратов для подслушивания и слежки, об утонченных методах расправы с нарушителями установленных порядков. В конце концов он обнаруживает, что сама Вечность больше похожа не на идеализированный средневековый монастырь, а на полицейское государство. Ему нечего возразить на обвинения, брошенные ему в лицо Нойс; Вечность предстает перед ним «такой, какой она была в действительности — клоакой закоренелых психопатов, спутанным клубком человеческих жизней, беспощадно вырванных из своей среды».

В ходе драматических столкновений с действительностью, в процессе личных переживаний Харлан пересматривает моральные ценности, которыми руководствовался прежде. Его уверенность в правоте и непогрешимости Вечных по отношению к обитателям Времени поколеблена репликой Нойс «Но ведь это же преступление!.. Как вы смеете? Кто позволил Вечным распоряжаться нашей судьбой?» Раздражение, которое у него первоначально вызывали сожаления окружающих об отдельных последствиях вмешательства в реальность, перерастает в сомнения в необходимости всей деятельности Вечных вообще.

С незаурядным художественным мастерством и психологическим тактом писатель показывает, как в душе его героя, наделенного обостренным чувством социальной справедливости, нарастает протест Побуждаемый сначала стремлением лишь реформировать, усовершенствовать социальный строй внутри Вечности, Харлан приходит к решению уничтожить Вечность.

В «Конце Вечности» Азимов обращается к «вечной» философской и моральной проблеме — к конфликту между целью и средствами ее достижения в человеческой деятельности. Эта проблема, над решением которой бились целые поколения мыслителей в прошлом, приобрела исключительную остроту в нашу эпоху, когда развитие науки и техники вложило в руки людей ни с чем не сравнимые средства разрушения и созидания, поставив человечество перед дилеммой во имя каких целей они будут употреблены Решение, которое предлагает Азимов, глубже и убедительнее, чем в подавляющем большинстве философских трактатов и моральных нравоучений на эту тему. Его роман содержит в себе опровержение знаменитого иезуитского принципа «цель оправдывает средства», которым обосновывались самые ужасные преступления в истории.

Азимов не останавливается на том сравнительно элементарном и очевидном для каждого случае, когда благородные цели лицемерно провозглашаются для маскировки эгоистических, корыстных интересов отдельных лиц или же привилегированных слоев. Его занимают гораздо более сложные ситуации, когда люди искренне убеждены в благородстве поставленных ими перед собой целей и когда эти цели в самом деле благородны. Могут ли вообще люди искать оправдания своим поступкам в тех целях, которыми они руководствуются? Во имя чего, например, можно без зазрения совести принести в жертву 50 миллиардов людей? Отвечая на этот вопрос, Азимов прежде всего показывает, что за благородными целями могут скрываться совершенно иные мотивы и побуждения, в которых люди не отдают себе отчета На первый взгляд Вечные в романе ставят перед собой «только одну цель — улучшение реальности, увеличение суммы человеческого счастья». Они искренне верят в это. Однако затем оказывается, что вмешательство Вечных в жизнь людей могло подсознательно быть продиктовано им просто стремлением увековечить свое господство над человечеством И даже Твиссел, председатель Совета Времени, делится с Харланом своими сомнениями на этот счет «А вдруг мы, несмотря на все наши самые честные и благородные намерения, остановили эволюцию человека, потому что боялись встретиться со сверхлюдьми?»